Не всегда мирное сосуществование

Мне было лет десять, когда впервые столкнулся с рыбой, которую все тогда называли «бычком». Ловить его нам, пацанам, было весело. Но вскоре кто-то  из осведомленных старших товарищей поведал, что во-первых, это никакой не бычок, а ротан. Во-вторых, уже очень скоро в наших прудах не останется карася, т.к. ротан активно поедает карасиную икру и мальков. Карась был тогда для меня рыбой номер один, поэтому я сильно расстроился.
Прошло полвека. И что? Страшилки о губительных последствиях распространения ротана оказались сильно преувеличенными. Карась, как биологический вид, отнюдь не вымер. Ну а сам ротан более или менее вжился в экосистемы небольших стоячих водоемов. Где-то именно «более», а где-то – «менее». Для большей конкретики давайте разберем несколько характерных ситуаций.
Ситуация 1. Прудик, где нет иной рыбы, кроме собственно ротана и карася. Точнее, может еще быть, например, верховка. Но она мало на что влияет. Сколько я знал таких прудов, только в одном или двух из них можно было говорить о том, что ротан со временем тотально «убил» карася. Гораздо же чаще можно было считать, что близкое соседство с ротаном даже шло тому на пользу. Ротан основательно прорежал стаи карасиного малька, убирая тем самым пищевого конкурента карася более крупного. В результате карася становилось поменьше количественно, но средний его размер раза так в два-три увеличивался.
Ситуация 2. «Апартеид». В 80-е я ловил на одном неглубоком песчаном карьере. Ловил окуня. А мелкие мальчишки там же ловили ротана. И эти две непримиримые рыбы уживались в одном водоеме несколько сезонов подряд. Как это? А все дело было в том, что по большей части периметра карьера вдоль берега проходила полоса довольно плотной растительности шириною метров до десяти, тогда как центральная его часть была почти свободна от травы. Окунь и ротан – словно заключили договор о  раздельном проживании: первому – отошла открытая часть карьера, второму – «буш» из водорослей. Вот так они и сосуществовали – друг друга не напрягая.
Ситуация 3. Зарыбление окунем. В предыдущем примере ротана спасало то, что ему было, где спрятаться. Но может быть и иначе. Есть в Москве пруд Садки. В разные годы видовой состав обитавших в нем рыб различался, а вот года три назад он свелся к привычной паре карась плюс ротан. Но вот как-то зимой окрестные рыболовы решили добавить в их компанию окуня. Сделать это было не так сложно: ловили полосатых неподалеку на Москве-реке, довозили их живыми и выпускали в пруд. Всего, как я понял, из МР в Садки переехало порядка сотни неплохого размера окуней. И – надо ж было такому случиться – как раз незадолго до того пруд «почистили». Замечу здесь, что ставшее системным «облагораживание» столичных прудов почти всегда наносит ущерб сложившимся в них экосистемам. В Садках вроде бы не произошло ничего страшного – ну, убрали водоросли и сгладили дно. Но вот для ротана с появлением в пруду немелкого окуня «чистка» возымела фатальные последствия. Ему теперь негде было укрыться от более крупного и динамичного хищника. И за несколько месяцев ротан был почти поголовно изничтожен. Остались лишь отдельные крупные экземпляры, которые просто не лезли окуням в рот.
Ситуация 4. Заморные качели. С конца 70-х мне знаком торфяной карьер, который расположен на границе поймы Оки. За этот период там «власть несколько раз переходила из рук в руки». До 79-го года торфяник был заселен ротаном. Но вот случилось высокое половодье, и в карьер с окской водой проникла щука. Она пришла и осталась. И очень быстро сожрала всего ротана. После чего я лет пять-шесть исправно ловил на торфянике зубастую. Однако потом последовала суровая зима, водоем промерз почти до дна, что повлекло за собой тотальный замор. Вся щука погибла… И что, вы думаете, было дальше? А то, что прошел всего год – и в карьере снова появился ротан! Пару-тройку сезонов «большеротые» жили в свое удовольствие, но потом Ока снова разлилась по максимуму, и цикл повторился.